ГЛАВА XII

Первые розыски серебряных руд в Сибири. Открытие медной руды и цветных камней возле Мурзинской слободы. Посылка в Сибирь грека Левандиана для построения сереброплавильного завода р. Каштак в Томской провинции. Построение железоделательных заводов в Верхотурском уезде. Главное управление горными делами. Передача Невьянсокого завода Акинфию Демидову и приписка к оному крестьян. Изъятие Демидовский заводов из ведения Берг-Коллегии. Приписка крестьян к Алапаевским и Каменским заводам. Разорение заводского населения башкирами. Призыв частных лиц к построению заводов. Розыски разных руд. Посылка Левандиана в Нерчинск для построения сереброплавиленного завода. Количество серебра, добытого на этом заводе с 1704 по 1713 года. Открытие новых серебряных рудников. Розыски золота. Экспедиция Бухгольца в Яркенду. Посылка Лихарева к озеру Зайсану. Правительственныя меры для поднятия горнагодела. Генерал-майор Генинг на Урале. Указ 14 июня 1725 года. Учреждение школы для обучения горному делу. С.С. Татищев сменил Генинга. Учреждение Генерал-Берг-Директориума. Шемберг. Снабжение заводов людьми. Передача казенных заводов в частныя руки. Чеканка медной монеты на Екатеринбургских заводах. Стоимость меды. Количество свинца на Нечинских заводах.

 

 

 

Денежныя затруднения, возникшия в Москве с 1652 года, заставили царя Алексея Михайловича изыскивать способы к увеличению приобретения серебра и побудили его приступить к розыску серебряных руд. Это обстоятельство и послужило поводом к зарождению в России горного дела.

На основании слухов, дошедших до государя, он командировал в 1661 году дьяка Шпилькина на Канин нос, для розыска серебряной руды в урочище на Югорском шару, приказав ему делать также разведки и за рекою Печорой «на реку Цымму, не доходя реки Сосьвы за 7 дней; а того места 10 верст, а от Москвы будет 3500 верст»[1]. Руды им не найдено.

Приведенное указание представляет первый опыт розыска не только серебряных, но и вообще руд в Сибири, в силу правительственного почина.

Затем, в 1667 году некто Михаил Тумашев, близ слободы Мурзинской, нашел цветные камни и медную руду. В следующем году его брат Димитрий, неподалеку от той же слободы, нашел: наждак, 2 малиновых шерла, несколько аметистов, топазов и предъявил также железо, выкованное им из найденной руды. Все поименованные предметы отправлены в Москву[2]. В ожидании правительственного распоряжения братья Тумашевы, в 1670 году, устроили первыя, по времени, в Сибири: доменную печь, 2 горна, молот и наковальню, построив оныя на р. Невье, выше Мурзинской слободы, -  чем  и положили начало горному делу в Сибири.

В течение XVII века, даже и после открытия рудных месторождений в Нерчинском воеводстве, известие о которых доствлено Тобольскому воеводе Шереметеву в 1678 году[3] – горное дело в Сибири развивалось туго. Мало подвинулось оно и после открытия серебряных и золотых руд 1699 года, сделанных сурками, выбрасывавшими руду при копании своих норок[4].

В 1695 году послали в Германию штуфы свинцово – серебряной руды, доставленной из Сибири. Куски эти были отправлены для пробы руд. В тоже время правительство сделало вызов, за границей лиц, знающих горное дело, для работ в России[5].

В 1696 году обыскалась серебряная руда на реке Каштак, в Томском уезде. Руда оказалась, по пробам, удовлетворительною и в декабре того же  года[6] командирован в Томск грек Левандиан, с 10 человеками, и наказом проплавлять те руды, и добывать из оных серебро.

С Левандианом, кроме людей, отослано:

    10 труб железных, длиною каждая в сажень,

    10  «        «              полуаршинных,

     50 пудов свинца по расчету на 4 года.   

Железо, свечи, сало говяжье и всякие недорогие предметы, нужные для работ, приказано требовать из Томска.

Томский воевода обязывался выделить в распоряжение Левандиана: 2 кузнецов и 30 чернорабочих, а для охраны рабочих отрядить необходимое число пеших и конных казаков.

Завод приказано поставить добрый и укрепить для безопасности от нечаяннаго нападения. Это распоряжение вызвало построение Каштакскаго острога, очень не полюбившагося киргизам, которые с 1698 года, со временем отстройки укрепления, стали производить ежегодныя нападения на Томский уезд.

Усмотрению Левандиана предоставлено расширить завод наймом рабочих до 100 и даже до 150 человек, сверх 100 угольщиков, если добыча серебра окажется прибыльной.

Кроме жалованья Левандиану положено выдавать по 2 пуда из 10 пудов каждаго добытаго металла: золота, серебра, меди и других. За это Левандиан обязывался, в течение 4-х лет (срок, на который он посылался) выучить «рудоплавному и серебряному и всякому делу» - 3 человека томчан – грамотных  и не грамотных, из числа желающих обучаться горному делу. По истечении 4- летнего срока завод должен был перейти в ведение воеводы.

Обеспечение завода от нападений неприятельских возложено также на соседняго Киргизскаго князца Мышана, с его улусными людьми.

Если бы руда оказалась бедною, и по затрате 2000 рублей завод не был бы в состоянии окупить расход на его устройство и содержание, - то Левандиан должен был  составить подробный расчет как о расходах, так и о ходе работ, и вернуться в Москву.

В том же 1696 году[7] приступлено к постройке большаго железноделательного завода в Верхотурском уезде и к розыску мест для железных заводов в Тобольском уезде, так как образчики железных руд и магнита оказались хорошими. Заводы приказано поставить для выделки всех сортов железа, а также пушек, гранат и ружей.

Тогда же уездные люди Тобольскаго и Верхотурскаго уездов приглашены к розыску руд, причем за открытие руд богатых и прибыльных обещана награда.

Следствием указанного распоряжения было построение Невьянского железноделательного завода, который, как старейший из казенных заводов, в простонародьи и до сего времени называется старым[8].

С 1697 года в наказы воеводам стали уже включать статьи о привлечении местного населения к розыску руд: золотой, серебряной, медной, а также слюды, с выдачею наград указчикам и по производстве опытов, о результате оных, с образчиками руд добытых металлов, доносить Государю.

Приказано также (в наказ тобольскому воеводе) разведывать о селитряных курганах.

К началу XVIII столетия горное дело в России уже настолько расширилось, что явилась надобность в учреждении специального центрального управления и 24 августа 1700 года учрежден Приказ рудокопных дел[9].

Главное управление горными делами, в течение XVIII столетия, видоизменилось несколько раз, а именно: в 1711 году Приказ рудокопных дел упразднен[10], дела оного переданы в губернии, а учеников и иноземцев, которые пожелают, приказано отправить в Сибирскую губернию, «для того, что той губернии в городах по сыску явились железныя и серебрянныя руды, из которых в 1710 и в 1711 в привозе было серебра 9 пуд. 33 фунта». В 1715 году[11] Рудный приказ восстановлен и переведен в Петербург, куда губернаторы должны были доставить описи казенным заводам и делам, принятым из прежнего Рудного приказа и прислать подробное описание современного состояния заводов.

С 1718 года[12] все касающееся рудокопного дела а с ним и артиллерия поступили в ведение Берг и Мануфактур-коллегии. В следующем году[13] Берг-коллегия выделилась самостоятельным центром. Затем, при Императрице Анне Иоанновне, заведывание горным делом передано Коммерц-коллегию и в 1736 году[14] учрежден Генерал-Берг-директориум, уничтоженный при Императрице Елизавете Петровне.

В 1700 году [15] для железноделательных заводов, которые предполагалось строить в Верхотурском уезде, на рр. Тагиле и Вые, высланы: 8 мастеров и 32 подмастерья и работника. По этому поводу Верхотурский воевода Козлов отписывал, что ближайшия слободы к тем заводам будут: Невьянская и  Арамашевская, в которых дворов пашенных крестьян: в первой – 493, а во второй – 326, да оброчных крестьян в Невьянской слободе 45 дворов. Если же заводы будут поставлены в деревне Фетковке, на р. Невье, - то до упомянутых слобод будет 90 и 60 верст, а ближайшими окажутся слободы оброчных крестьян: Краснопольская с 72 дворами и Аяцкая в 105 дворов, а «в тех слободах у крестьян на собственных пашнях хлеб родится плох, а в иные годы и не родится ничего»; кроме того неподалеку будет Мурзинская слобода, в 40 верстах, а может и меньше.

Козлову приказано (1 мая 1700 года) как можно старательнее и скорее построить железные заводы и выдавать жалованье в размере:

 

 

Денежное.

Хлебное.

Мастерам

10 денег в день (18 ?  рубля в год)

По осьмине ржи и овса в месяц на человека.

Подмастерьям и рабочим:

женатым………….

 

Холостым…………

 

6 денег в день

(10 р. 31 ал. 4 д. в год)

4 деньги в день

(7 р. 10 алт. в год)

 

Тоже.

 

По полуосьмине ржи и овса на человека в мес.

 

В 1702 году на Урале насчитывалось уже 4 завода и один из них, Невьянский, уступлен железнаго дела мастеру Никите Демидову, с припискою к заводу Краснопольской и Аяцкой слобод[16] и монастырского села Покровского.

Из отписки Андрея Виниуса к Никите Демидову от 17 декабря 1702  года[17], видно, что к весне 1703 года он должен был  заготовить 1000 пуд. Железа прутового, 10 пудов стали и 2 двенадцати фунтовыя медныя пушки. Рудоплавный мастер к нему назначен из Верхотурья. Медь должны были доставить с Уткинской слободы. Затем к нему были командированы мастера в ученики с Каменских заводов, для обучения литью пушек, так как «у них пушки выливаются кривороты ноздреваты, нечисты и с раковинами».

Сын Демидова, Акинфий, в сентябре того же года[18] донес верхотурским воеводам, что он приступил к работам в одной домне с 11 сентября, а другую домну начал строить. А как для молотовой работы и к двум домнам угля нужно много, а дров на заводе припасено мало, то он нуждается в заготовке 3000 сажен дров, в счет которых его прикащик Емельян Ксенофонтов, внеся пошлину в казну, нарубил уже 877 сажен, а остальныя 2122 сажени во время вырубить не успеет. Затем, сославшись на то, что по наказу Государя он должен лить пушки, ядра и всякие воинские припасы, - Акинфий требовал наряда людей для рубки дров за указную плату.

Требование подействовало и крестьяне слобод, соседних к заводу, были закабалены Демидову, что, разумеется, вызывало недовольство населения. В 1708 году[19]1 староста, 10 десятников и 22 крестьянина Невьянской слободы жаловались, что платя за государеву пашню по 20 алтын 1 деньгу, строя мельницу на р. Реже, гоняя подводы до слобод: Тагильской, Мурзинской, Арамашевской, Белослюдской и Пицынской, а в ярмарочное время и в Ирбит, иногда по 50 подвод в сутки; уплачивая также поворотныя, ямския, седельныя и уздечныя деньги 20 алт. с двора; банныя деньги по 5 алтын с бани, да на подмогу в Верхотурье банным откупщикам по 13 руб. 5 алт. в год; заготовляя дрова и уголь для Алапаевских заводов; доставляя железо и всякие военные припасы на р. Чусовую, сплавляя оные к Москве на дощаниках и заготовляя дрова для невьянских заводов Акинфия Демидова по 5 сажен на человека, доставка которых на завод за 100 верст очень обременительна – крестьяне  совсем разорились. Особенно тяжело было для них то, что Демидов держал их на заводах для сечки угольных дров недели по 4 и больше – и денег не платил. Обида для них была очень велика и недовольство на Демидова характерно выражено в жалобе: «и от его мы Акинфиевы налоги и непомерной изгони обнищали и задолжали и всеконечно разорились, и многие наши братья крестьяне разбрелись неведомо куда, а всеконечно разорились от него Акинфия, а не от верхотурских посыльщиков и не от невьянского прикащика и не от писчих дьячков, не от кого нам налог и нападок нет кроме, его Акинфия».

По первоначальному распоряжению, к Невьянскому заводу были приписаны все крестьяне Богоявленскаго монастыря, а старцам онаго приказано перебраться в Далматов монастырь. В силу этого повеления к заводу должны были отойти: дер. На р. Пышме – 33 двора, село Покровское – 91 двор, другая деревня по р. Пышме – 24 двора и все оброчныя статьи Богоявленскаго монастыря. Дело, однако, затянулось и в 1704 году был командирован из Верхотурья сын боярский Максим Осеев передать заводу монастырския    земли[20]. Но как старцы решились умереть на своей земле и не переходить в другой монастырь, то по челобитью старца Архипа и вкладчика Федота Козьмина, в 1706 году дозволено передать заводу только одну Покровскую слободу, оставив за монастырем остальныя его деревни, заимки и земли.

В 1713 году[21] Петр Великий, подтвердив право владения заводами на р. Невье Никитой Демидовым, разрешил ему сыскивать руды и строить заводы и в других местах Сибирской губернии, и Демидов не преминул воспользоваться этим. К концу царствования Петра разведчики Демидовские появились уже и в Алтайских горах, где в 1723 году, на р. Локтевке, Демидов заложил первую на Алтае печь для плавки медной руды[22]. Поводом к устроению медноплавиленного завода на р. Локтевке послужило следующее основание. Два охотника, пройдя к Колыванскому озеру и Синей сопке, заметили выветрившуюся медную синь, покрывавшую чудския шлаки и забрали с собою образчики оной в слободу Белоярскую, в которой в то время находилось несколько Демидовских разведчиков, доставивших эти образчики Демидову. Руда оказалась хорошей и Демидов испросил разрешение построить завод.

Затрудняться приисканием людей для работ ему не приходилось, потому что Сибирь изобиловала беглыми, которыми Демидов, разумеется не брезгал; в 1723 году[23], по донесению полковника Сонцева-Засекина, в Сибирской губернии, на заводах Демидова найдено 150 беглых рекрут, а могли быть беглыми и не рекруты.

В последствии Демидовым удалось заслужить благорасположение временщика Бирона и в 1738 году[24], когда последовало распоряжение об оставлении на сибирских Демидовских заводах 6 только доменных печей, -  его заводы изъяты из ведения Генерал-Берг-Директориума и ему дозволена вольная продажа железа и чугуна. С чугуна, пошлин и накладных установлено брать с него ежегодно по 18352 р. 62 копейки. Все пришлые на его заводы люди, оказавшиеся по переписи 1735 года, которую производили на сибирских – Федор Толбузин, а на Колывано-Воскресенских и Томских – Петр Мельников, - зачислены в заводское состояние с тем, чтоб Демидов платил за них подушныя деньги. С крестьян, приписанных к его заводам, дозволено рекрут не брать. Право освобождения от рекрутских наборов крестьян Демидовских заводов подтверждено указом от 6 ноября того же года[25].

Пререкания Демидовых с ведомством казенных заводов начались с 1732 года[26], по поводу устройства им завода на р. Сысерть. Управлявший тогда уральскими заводами генерал-лейтенант  Генин жаловался, что завод поставлен близко к казенным, вследствие чего он будет мешать производству казенного железа, расходуя лес потребный для казенных заводов.

В указанное время на Демидовских заводах выделывалось от 200 до 300 тысяч пудов железа, тогда как при передаче заводов отцу Акинфия Демидова, Никите, на них выделывалось около 2000 пудов.

В 1738 году, для защиты Демидовских заводов от набегов «башкиров и других орд» приказано выстроить крепостцы, снабдить оныя 2-х фунтовыми пушками, которыя проданы Демидову по казенной цене; тогда же в его распоряжение отпущено 100 фузей и порох по расчету 50 выстрелов на каждую фузею. В каждую крепостцу приказано назначить по 1 сержанту, по 2 капрала и по 60 солдат, содержать которых должен быть Демидов.

В 1703 году приступлено к постройке Алапаевских казенных железных заводов, на р. Алапаих, Верхотурскаго уезда. Верхотурский воевода Алексей Калитин затруднялся в постройке оных и просил тобольского  воеводу князя Черкасского выслать «плотиннаго мастера», и приписать к вновь строющимся заводам часть деревень Тобольского уезда, приписанных к Каменским казенным заводам, которыя окажутся ближе расположенными к  Алапаевским[27].

Надо полагать, что просьба о приписке крестьян была вскоре уважена, потому что в прошении крестьян острогов: Катайского и Колчеданского и слобод: Багарацкой и Камышенской, поданном в сентябре 1709 года[28], упоминается, что до 1708 года, они могли справлять работы по Тобольским, Каменским казенным железным заводам; но понеся большой урон в людях и подвергшись разорению при набеге башкиров, они не могут выполнять заводских работ одни и просят о наряде с ними к работам и крестьян слобод: Шадринской, Масленской, Буткинской, Мехонской, Тересютской, Красногорской, Башкинской, Барневской, Красномышской, Усть-Мияской и Исетского острога, с которыми они работали прежде. – Стало быть, за несколько лет до 1708 года поименованныя слободы отчислены от Каменских заводов и могло это состояться только для распределения оных по другим заводам.

Башкирский набег 1709 года нанес весьма сильный ущерб пограничному населению. Из отписки крестьян слобод приписанных к Каменским заводам, видно, что башкиры натворили следующее:

В Катайском остроге – побито 14 душ мужского и женского пола и угнано 108 лошадей.

В Колчеданском остроге – побито 15 душ мужского и женского пола, взято в плен 25 душ обоего пола, угнано 130 лошадей.

В Багаряцкой слободе – убито 59 душ обоего пола, бежало от разорения 83 человека, угнано 680 лошадей. Сожжена 1 церковь, 2 часовни, 50 дворов.

В Камышевской слободе – убито 71 человек обоего пола, бежало 14, взято в плен  19 душ, угнаны 541 лошадь, сожжено 47 дворов.

Итого: убито…………………. 159 душ обоего пола,

            взято в плен………….. 44   «          «        «

            бежало………………..  97   «          «        «

            угнано……………… 1450 лошадей.

           Сожжено: церковь…….     1

                            часовня…….     2

                             дворов……..   97    

По донесению прикащика с Уктусских железных заводов, Евстифея Завьялова, в мае 1709 года башкиры, в числе 400 человек, грабили в окрестностях и убили 15 крестьян, ранили 11 чел., взяли в плен 8 чел. и угнали много лошадей[29]. Разорены также крестьяне слобод: Арамельской, Белоярской, Колиновской и Ирмыцкой, приписанных к упомянутым заводам, что отразилось вредно на производстве, так как крестьяне боялись и в работу на завод ехать «чинятся ослушны»[30].

В 1722 году[31] приказано отдать Каменские заводы в аренду и вызов желающих принять оныя пущен не только по России но и по сибирским городам. Желающие принять их «в собственный промысел, подобием договора Белопашинцова», приглашались подать заявления сибирскому горному начальству.

В начале ХVIII столетия зародился слюдяной промысел в Якутском ведомстве; в 1703 году[32] устюжанин Василий Иванов порядился с купцом Феодором Ивановым Лялиным промышлять слюду по р. Олекме до вешняго Николина дня 1704 года, из третей части добытой слюды.

В 1724 году[33] тобольский посадский человек Федор Никифоров Пиленко-Борзов получил разрешение отыскивать руды и ставить заводы в Енисейской и Иркутской провинциях, повсеместно, где обыщется руда, на основании правил, объявленных в 1720 году, привилегиях по розыску руд. Об этом дозволении сибирский губернатор сообщил в канцелярии обеих упомянутых провинций.

Поощряя устроение заводов частными лицами, Петр Великий всячески заботился приохотить население к розыску руд и часто командировал людей ему известных для розыска серебряных и других руд в Сибири.

В 1702 году[34], вследствие сведения, доставленного в Тобольск крестьянином Ялуторовской слободы, Иваном Ефимовым Протопоповым о том, что верстах в 100 от Сулемской слободы, к стороне слободы Уткинской, есть серебряная руда, верхотурский воевода Козлов получил приказание разведать об этой руде. Добыв пуда 1 ?   этой руды, Козлов отправил таковую в Москву, где, по разследованию, она оказалась магнитом и государь повелел наломать этого магниту 10 или 15 пудов. Вслед за сим Царь командировал для разведки той горы, в которой найдена руда подполковника Лаврентия Андреева Кехтера, имевшаго поручения производить разведки о рудах в уездах: Казанском, Уфимском, Вятском и Кунгурском.

В 1703 году[35] верхотурский воевода Калитин получил предписание из Сибирского приказа отправить сведущего человека разыскивать серебряную и медную руду по слободам и деревням уезда. Выполняя это распоряжение Калитин командировал пушкаря Ивана Григорьева с сыном, не только в местности своего уезда, «но и в иные уезды», для розыска и «пробы руд. При этом оговорено: а кто серебрянную руду богатую и зело прибыльную и прочную глубокую сыщет и тому из казны великаго государя дано будет денег 1000 рублей, а за прииск медной особое жалованье».

На упомянутых лиц возложено также отыскивать и серу горючую и наждак и галмей (подбавляемый в красную медь), - которыя были найдены  крестьянином Чусовской слободы Козьмою Сулеем.

В том же году отыскать наждак и гренель на р. Тунгуске, близ устья р. Тасеевой и у Бельского острога, служилыми Поливановым и Григорьевым[36].

В 1713 году[37] губернатор князь Гагарин командировал в Енисейскую провинцию дозорщика Тихона Беляева осмотреть рудныя места в Енисейске, о которых писал воевода Иван Черкасов. При этом тогдашнему воеводе Колтовскому предписывалось оказывать содействие Беляеву к розыску руд и производству опытов во всех местах, в которых объявятся признаки руд.

Тот же Беляев в 1716 году[38] был командирован на р. Лобву, в Верхотурский уезд, испробовать обысканную там медную руду, из 100 пудов которой, по выплавке получилось 16 фунтов 13 золотников чистой меди.

Около этой же поры из Рудного приказа был командирован рудный мастер Яган Блиор, для розыска медных, серебряных и купоросных руд в уездах: Тобольском, Верхотурском, Кунгурском и Соликамском[39].

По поводу заявления бывшего Нерчинского воеводы князя Матвея Петровича Гагарина, в 1701 году[40] начались разведки в Нерчинском воеводстве селитры. Стольник и воевода нерчинский Иван Самойлович Николев предписал прикащику Яравинского острога Василию Жеребцову послать во все места «кого пригоже» обыскивать селитру и описывать курганы, из которых можно ее вываривать (о производстве выварки прислано указание из Москвы). Благодаря произведенным разведкам в Нерчинском ведомстве, отыскалась серебряная руда и в 1703 году в Нерчинское воеводство командирован из Томска грек Левандиан добывавший серебро на р. Каштак.

Левандиан заложил в 1704 году[41] Нерчинский серебро-плавиленный завод, на левом берегу речки Алтачи, впадающей в Серебрянку, левый приток р. Аргуни. Вслед за этим и неподалеку от Нерчинского он же поставил Калгуканский завод. На этих заводах в 1704 году добыто серебра 24 золот., а в 1705 году на речках Алтаче и Грязной добыто серебра 1 пуд 22 фунта и  36 зол.[42].

С этой поры выплавка серебра на Нерчинских заводах постоянно возростала, а с сим вместе росло и число заводов, на которых оно добывалось. В этом убеждает указ от 11 марта 1710 года[43], которым дано разрешение греку Левандиану, за постройку заводов и за розыск серебряной руды, в Нерчинске торговать заповедными товарами на 2000 р., с оплатою пошлин; упомянутая льгота доказывает, что правительство очень ценило труды Левандиана, потому что сказанной льготой пользовались немногие.

Увеличение добычи серебра в Нерчинских заводах совпадает, главным образом, с открытием Первомонастырского рудника в 1709 году, когда во всех Нерчинских заводах было добыто 11 пудов[44]. Но все же добыча серебра, в общем, была невелика: - всего, за время с 1704 по 1720 год включительно, на Нерчинских заводах добыто серебра 120 пудов, 7 фунтов, 27 золотников и свинца 14606 пудов. В 1729 году действие заводов остановилось за пресечением рудных местонахождений[45].

Построение Нерчинского сереброплавиленного завода произведено Левандианом на месте прежних богдойских (китайских) ям, указанных ясачными иноземцами: Аракжа и Машия. В год построения завода добыто руды 60 пудов и выплавлено свинцу 8 пуд. и серебра 24 золотника.

В 1705 году добыто руды – 3025 пуд., из коей получено свинцу 660 пудов да серебра 1 пуд 22 ф. 6 золотников.

В 1706 году завод значительно расширен, - добыто свинцу 1186 пуд. 6 ф., а серебра 3 пуда, 19 ф. 17 зол.

В 1707 году получено свинцу 1818 пуд. 39 ф., а серебра 5 пуд. 7 ф. 37 золотников.

В 1708 году Левандиана заменил грек Семен Григорьев – добыто свинцу 1626 пуд. 5 ф., серебра 5 пуд. 26 фун.

В этом году из Енисейска прислано для поселения в Аргунске, при серебряных заводах, 104 семьи. Разселившись в деревнях, они составим только 78 семейств отбывавших горнозаводския работы.

В 1709 году выплавлено свинцу 451 пуд 2 ф., а серебра 2 пуда 3 фун.

В 1710 году – получилось свинцу 1183 пуда а серебра 8 п. 3 ф. 62 зол.

В 1720 году Нерчинские заводы развились значительно[46]. Так, на р. Серебрянке, до 1718 года, действовали 6 горнов, а в 1718 и 1719 годах поставлено еще 14. Соответственно сему разрослись и все остальныя заводския постройки. Руда на завод доставлялась с р. Чалбучи и из гор: Троицкой, Монастырской и Тагань-рога, а также из Зерентуевской ямы.

В 1720 году приисканы руды на р. Газимуре и Зерентуе золота не объявлялось нигде.

Ссыльных к 1721 году на заводах числилось 47 чел.

В 1721 году обыскана серебряная руда между речкой Кызиндою и озером Коронном, ясашными Итанцыского ведомства и слюда по р. Газимуру, ниже устья р. Херски и по р. Аргуну, между устьями рр. Борзы и Урулюнгуя.

В 1722 году розыскана серебряная руда в урочище на р. Унгулже, по указанию ясачного Гарбилтуя; раскопки производились на тарбаганной норе. По р. Шилке раскопки производил подмастерье Прокофий Беляев, по указанию мастера Петра Дамеса.

В 1723 году наемных рабочих на Нерчинских заводах было 180 человек, и коммисар Бурцев, заведывавший оными, был запрошен из берг-коллегии, можно ли в окрестных деревнях нанимать по 300, 400 и до 500 чел. работников.

В 1711 году выплавлено свинца 1704 п. 26 ф. и серебра 8 пуд. 14 ф. 71 золот.

В 1712 году выплавлено свинца 1321 п. 32 ф. и серебра 11 пуд. 4 ф. 6 золот.

В 1712 году – свинцу – 1061 пуд. 18 ф. и серебра – 11 пуд. 26 ф. 14 зол.

Петр Великий поощрял не только рудоискателей, но и тех, кто отыскивал драгоценныя каменья, или предъявлял их в казну. Так, в 1707 году, поверстан в Енисейске в дети боярские Степан Евдокимов Истопников за то, что брат его Ян, в бытность в Китае с караваном, в конвое, купил лаль красный, весом в 12 ? золотников и представил таковой в Сибирский приказ. В бытность его в Москве, он как казак, был взят в поход в Польшу, где и умер, не успев получить определенной ему государем денежной награды. Государь приказал поверстать в дети боярские его брата, с выдачею 8 руб. деньгами жалованья и соответственнаго хлебнаго. Грамата об этом дана на имя енисейского воеводы стольника Ивана Мироновича Черкасова[47].

В 1721 году[48] кабинет-курьеру Голенищеву-Кутузову, который был отправлен на Нерчинские серебряные заводы для управления оными, тунгуз Дулигорской волости, Гарбелтуй, предъявил, через боярского сына Михаила Кондратова, камень, в 16 золотников весу, «видением оный камень подобен является тому, как на государевых серебряных заводах».

Склонность Петра Великого к горному делу побудила фельдмаршала Александра Даниловича Меньшикова составить минералогический музей и в 1717 году[49] последовало распоряжение об отправлении в Петербург разных камней и раковин, находимых в реках сибирских губерний; в силу изложенного, губернатор князь Матвей Петрович Гагарин предписал выслать таковые со всех речек Верхотурского уезда.

В Петровское же время начался розыск золота в Сибири.

Вследствие донесения губернатора князя Гагарина о том, что близ калмыцкого города Эркети, на р. Дарье, промышляют песочное золото, государь, 22 мая 1714 года[50] предписал подполковнику Бухгольцу, собрав в Тобольске отряд в 1500 человек, выступить к Ямышеву озеру и построить там крепость с тем, чтоб с весны 1715 года двинуться из оной к Эркету (ныне Яркенд), которым овладеть и укрепиться в оном и затем приступить к сбору сведений о месте нахождения золота. В походе дозволено взять пленных шведов, «искусных по инженерству, артиллерии и которые в минералах разумеют».

Бухгольц выступил в поход с 2717 человеками драгун и солдат и 70 мастеровыми, 500 человек драгун предназначались для оставления гарнизонами в попутных острогах. Артиллерии взято в составе:

Пушек медных…………  5

Пушек новых 6 фунт. ….. 2

«       «         3     « ………..6

Мортир пудовых …… …14

«           6 фунт. …………. –

Пушек чугунных …… 25

Отряд тронулся на 33 дощаниках и 27 лодках.

Для того, чтоб движение Бухгольца в степь не вызывало опасений в калмыках, – к контайше  Эрдени Журухте (он же цецень Араптан) отправлен тарский сотник Василий Борисович Чередов[51]  гонцем, с предварением о готовности губернатора его поддерживать, если он, Эрдени, будет способствовать Бухгольцу в розыске золотых, серебряных и медных руд и запретить своим людям нападать на Бухгольца при постройке им городов по р. Иртышу.

Экспедиция Бухгольца не удалась, потому, что он не поддержал калмыков в том, убеждении, которое старался поселить в них Гагарин, то есть, что отряд не будет действовать враждебно и готов даже помогать контайше, если он не станет препятствовать постройке городов по Иртышу. Когда с нашей стороны учинилось убийство нескольких калмыков, – то между ними пошел слух о том, что по отстроении Ямышевской крепости Бухгольц начнет воевать людей контайши; а когда после сего офицер Трубников (был взят в плен  киргиз-кайсаками), отправленный к контайше, заявил что Бухгольц, имея царский пакет, который должен вскрыть в Эркете, тогда только узнает о том, что должен делать, то предположение калмыков о враждебной миссии Бухгольца перешло в убеждение и они вооружились, оттеснили наш отряд и разорили заложенную крепость (она отстроена вновь подполковником Матигоровым). Построение редутов и острогов по Иртышу вверх началось в 1716 году, уже по вмешательстве в дело князя Гагарина, успевшего убедить контайшу в мирной миссии отряда Бухгольца[52] и отправившего в Ямышев подполковника Ступина, приказав ему пройти до озера Зайсана, что он и выполнил в 1717 году.

Поиски золота в этом направлении оставлены, так как выяснилось, что от Ямышева до Еркети «сухим путем с тягостьми ходу 12 недель, а где золото промышляют…. От Еркети конной езды дней с 8 или с 10, а в том пути лесу и воды не во всяком месте довольное число».

В 1719 году, только при исполнении другого поручения, – разведки о путях от озера Зайсана к Эркети, возложены на генерал – майора Лихарева, с приказанием «в город не входить». Эта экспедиция закончилась построением кр. Усть-Каменогорска  и дальнейших попыток искать путей к золоту – не было.

Золото, однако попадало в Сибирь в достаточном количестве; это усматривается из указа от 20 декабря 1723 года[53] о пропуске золота из Сибири и о невзимании пошлины с того, которое провозится в Нерчинскую таможню из Китая. В указе значится: «по ведомости Соликамской Берг-Советника слышно де ему, что в Сибири, а особливо в Тобольске золота и серебра многое число, но токмо не пропущают их заставы». Того ради приказано пропускать китайское золото через Нерчинскую таможню без оплаты пошлиною, но под угрозою смертной казни запрещено продавать таковое на сторону, а повелено доставлять непременно на денежный двор, который будет принимать это золото по пробам.

С 1722 года[54] найдено золото в Нерчинском округе.

Общия распоряжения, касавшиеся развития горного дела за рассматриваемый период, сводятся к следующему:

По учреждении в 1719 году[55] Берг-Коллегии, установлены правила для розыска и разработки металлов и драгоценных камней. Все, нашедшие руды, обязаны были предъявлять образчики Берг-офицерам, которые для сего назначены: в Москве, Казани и Сибири, или же в С.-Петербург, в Берг-Коллегию, и, по одобрении образчиков, лица, представившия оные, получали совет, ссуду, если нуждались, и земли ? квадратной версты (по 250 сажень в боку).

В следующем году[56] приказано всем желающим получить привилегию на разработку руд представлять в Берг-Коллегию образцы, весом около 4 или 5 фунтов, и при них обстоятельную ведомость о тех местах, в которых найдены руды.

И в 1720 же году назначен управляющим Уральскими Горными заводами генерал-майор Генинг, в видах поправления дел на оных и поднятия их производительности, пришедшей в полный упадок за время воеводского и губернаторского смотрения[57].

Указанныя меры слабо подвигали дело, потому, что в России ненаходилось людей, пригодных для онлго, кроме шведских пленных, которые, по окончании войны с Швециею, не желали оставаться в России, между прочим, и потому, что православныя женщины не выходили за них замуж. Из Сенатского указа, состаявшагося 23 июня 1721 года[58], видно, что шведским пленникам, «которые обретаются в Сибирской губернии и имеют искусство в рудных делах… и в службу Его Царскаго Величества присягою обязалися вечно» дозволено жениться на русских, с обязательством не совращать жен в свою веру и детей крестить в православную. Вслед за сим состоялось послание Святейшего Синода к православным[59], в коем разъясняется, что выход замуж за иноверных не есть грех и заключенных уже браков растрогать не следует; а как, по мнению капитана Василия Татищева и Берг мейстера Блиера, (оба находились на Уральских казенных заводах), шведским офицерам, находящимся у рудных дел, следует разрешить жениться на русских, без перемены их закона, «понеже в чужих краях, в рудных делах гораздо искусных людей достать трудно…. А понеже брачитися православным с иноверными дело есть не без сомнительства совести», Правительствующий Синод признал необходимым пояснить, «что брак вернаго мужа с женою не точию иноверною, но и весьма неверною, тако же и жены верной с неверным мужем, не есть сам собою нечист или богомерзк». Затем, ссылаясь на многия изречения Апостолов, заканчивает приведением исторических примеров из Священного Писания, Всеобщей истории и из Русской.

С назначением на Урал генерал-майора Генинга, казенные заводы скоро улучшились и в 1722 году на них уже вырабатывалось 150 тысяч пудов железа и до 5000 пуд. меди.

Достиг такого успеха Генинг добросовестностию в ведении дел и привлечением к делу шведских офицеров, что и навело Петра на мысль о командировании в Швецию Татищева, для изучения технических горнозаводских производств.

Помимо недостатка сведующих людей для горнаго дела, сказывался еще и недостаток рабочих рук, что побудило правительство приписывать к заводам особыя слободы, население коих обязано было работать на заводах, за что избавлялось от исполнения других государственных повинностей, и, кроме сего, для работ на серебряных заводах, в Даурии, – стали употребляться каторжные. 10 апреля 1722 года[60] приказано послать в Дауры, на серебряные рудники, тех каторжных, которые освобождены по Манифесту (по поводу заключения Ништадтскаго мира) от каторги и определены к ссылке в дальные города. Людей этих приказано отправить с женами и детьми.

В том же году[61], предписано бородачей, взятых не в указанном платье и не могущих заплатить штраф, – ссылать  в Рогервик. «А буде таковые явятся в Сибири, тех в Рогервик, за дальностью, не посылать, а ссылать на разные тамошние заводы в работу».

Для образования слобод в Усольском уезде, близ Спасского монастыря, на р. Камгорке, с целью доставить рабочия руки на медные заводы, приказано в 1723 году[62] заселить их беглыми рекрутами и беглыми крестьянами, высланными из Башкиров и Сибири. Для строения новой крепости отправить из Сибири гарнизонных солдат, да на устройство завода дать 30000 рублей из Сибирской же губернии. О всех беглых людях, поселенных при заводах, надлежало выслать в Сенат ведомости, с показанием в оных, когда бежали, каких уездов, чьи крестьяне, за кем в бегах жили, и занесены ли и где в подушный оклад.

Затем в 1724 году[63] повелено: 1) строить по границе крепости и сводить деревни, обнося их палисадами и выдав в оныя пушки. Относительно перевода на границу поселений и драгун, Сибирскому губернатору вменено действовать по соглашению с генерал-майором Генингом.

2) К заводам приписать ближайшия слободы, избавив население от платежа 8-ми гривенных и 4-х гривенных подушных, обязав зарабатывать эти деньги на заводской работе; – все  свыше оклада выдавать населению на руки.

3) Беглых отнюдь не приписывать к заводам и не принимать, под опасением взыскания штрафа по указам.

Насколько заботился Петр Великий о поднятии горнозаводскаго дела в Сибири, можно судить по тому значению, которое он придавал главному управляющему всеми сибирскими заводами, генерал-майору Генингу. По его представлению, состоялся указ от 4 июня 1724 года[64], о перечислении города Кунгура из Вятской провинции в Соли-Камскую, и воевода этой последней провинции, князь Вадбольский, смещен и заменен князем Семеном Козловским, бывшим судьею Тобольского надворнаго суда. Генингу же дано право приписать к заводам леса, по сношении с губернатором.

В июньском же указе говорится об учреждении на заводах почты раз в месяц, в ожидании общего распоряжения Ямского приказа, – об устройстве еженедельной почты и приказано учинить фабрику, «где бы ножи складные и столовые, ножницы, бритвы и тому подобныя железныя мелочи к тому обучались-бы крестьянство и могло работать для своей и государственной пользы».

В рассматриваемый период, успешному ходу в развитии горнозаводскаго дела в Сибири, много вредило отсутствие органическаго законоположения. Первый горный закон Петра Великого (Берг-привилегия, указ 19 февраля 1720 года) оказывался несостоятельным и породил много недоразумений и злоупотреблений; заводчики не знали какую именно подать они должны вносить в казну, разно понимали это и генерал Генинг и Берг-Коллегия. В декабре 1721 года Татищев взял с Никиты Демидова десятую часть всего выработанного металла, а именно 15 тыс. пудов с 150 тыс.; это вызвало жалобы заводчиков и разъяснение Берг-Коллегии, состоявшееся в  1723 г. 22 генваря, по коему, вместо взимания «с прибытка» приказано брать по 1? копейки с пуда, каковая плата, сенатским указом 1724 года понижена да 1 копейки с пуда чугуна и ?  с доменных (ручных) горнов. Независимо от горной подати заводчики платили еще пошлину с металлов и изделий, которая по исчислении Никиты Демидова, составляла накладку в 2/10 копейки с пуда – и очень стесняла заводчиков, особенно если сопровождалась прижимками сборщиков, что случалось, к сожалению, не редко[65].

Краеугольным камнем в постановке горного и заводского дела за рассматриваемый период послужил указ Правительствующаго Сената от 14 июня 1725 года[66].

Этим указом повелено:

1)      Содержать заводы на те средства, которыя имеются в распоряжении заведывающаго оными генерал-майора Генинга, не требуя никаких добавок от Сибирской или Казанской губерний, потому что ему уже много отпущено денег, и к заводам приписано более 25000 душ крестьян.

2)      В случае нападения башкирцев, военную силу для отражения давать сибирскому губернатору; кроме сего, в качестве предохранительной меры, приказано строить на границе крепости и сводить крестьян в большия деревни, укрепив таковыя палисадами и пушками, да поселить еще на границе драгун.

Засим, так как Генинг донес, что драгунский полк только по званию драгунский, а в действительности казачий – приказано немедленно дослать из Коллегии все, что необходимо для того, чтоб сделать полк этот регулярным.

3)      Предписано делать, на заводах медныя деньги по особой форме, – «пластины»: рублевыя, в полуполтиник, в 25 копеек и в 10 копеек, по расчету на 10 рублей из пуда красной меди. Количество выпуска этих денег, на первый раз, предоставлено усмотрению Генинга.

4)      Для отпуска железа за море – стараться делать таковое по образцам Ивана Любса.

5)      О всех заводских делах и денежной казне сноситься с Берг-Коллегиею.

6)      В помощь; для счетоводства, командируется флота поручик князь Горчаков, обещается командирование советника Татищева, по возвращении онаго из Швеции, и требуется из Сибири, в Берг-Коллегию, советник Михаилиус.

7) С приписных слобод рекрут не брать, но по числу оных зачислять в заводские рабочие; из них же содержать заводскую охрану, для чего, не в пример прочим, выдать оружие на сибирские заводы.

8) Жалованье давать соответственно искусству мастеровых и по усмотрению генерал-майора Генинга.

 9) Возлагаются на Генинга обязанность судить и наказывать коммисаров и управителей, при заводах состоящих, за взятки и поборы с заводских крестьян, кроме приговаривания их к смертной казни и к вечной ссылке.

10) Определен штаб-лекарь и лекаря с медикаментами.

11) Определены прогонныя деньги для разъездов служащих, в размере 600 р. в год, в распоряжение Генинга, с обязательством представлять отчет в расходовании оных.

12) Назначен караул для сопровождения Генинга от С.-Петербурга до Екатеринбурга.

13) Прибавку к генерал-майорскому жалованию приказано выдавать из заводских сумм, за счет артиллерии.

14) Воспрещено принимать на заводы беглых и беспаспортных; тех же беглых, которыя уже выучились какому нибудь мастерству и нужны при заводах – приказано оставить, уплатив за них их владельцам, по 50 р. за каждаго, из заводских сумм.

В 1727 году[67] состоялся именной указ, о дозволении свободного розыска и обработки руд в отдаленных местах Сибири. Издан он по представлению коммиссии о коммерции, которая доносила «О сибирских отдаленных местах, кои за Тобольском; где имеются одни казенные за Нерчинским на Аргуни серебряные заводы, да вновь при новосысканной медной руде, между Томском и Кузнецком городами, позволено заводить медные заводы, что из тех мест нетокмо в С.-Петербург о заводах просителям ездить, но и в Екатеринбургский Обер-Берг-Амт, который по сю сторону Тобольска около 500 верст отстоит, не без тягости есть»… указывается на трудность провоза, за дальностию, 1/10 части металла.

Руды разрешалось искать во всех свободных землях и нашедшим таковую дозволялось строить заводы; при отыскании руды на земле, принадлежавшей частным лицам, предоставлялось входить в договоры.

Все найденные металлы обработывать свободно, с уплатою пошлин, в таможнях, но долю с прибыли не брать в казну в течение 10 лет. Золото и серебро ни в слитках, ни в работе, за границу не отправлять.

Вменено в обязанность воеводам не озлоблять поборами, взятками и придирками, промышленников, занимающихся розыском и добыванием руды.

Всякий приступивший к работе должен донести воевод о месте, где розыскана руда; как производится обработка – компаниею или нет; сколько человек работают; как велик процент металла и высылать 5 или 10 фунтов образчиков руды.

Рудоискателям предложено обращаться за советами, о лучшей выплавке, в Берг-Амт, или в Берг-Коллегию.

В пункте 9 этого наказа оговорено, чтоб вышеозначенные промышленники были спокойны, что у них и их наследников заводы отняты не будут, разве сами не будут в состоянии их содержать.

Засим «понеже в Сибирских краях многие являются ценныя каменья… от которых такожде могут Наши поданные пользоваться, сыскивая и продавая оные» – повелено пошлины с камней не брать, с камней же обработанных брать по особому уставу.

В указе того же года[68] о вольном промысле слюдою оговорено, что кроме старых Архангелогородских промыслов вновь найдена слюда в Сибири, в Иркутской провинции, – но промысел по добыче оной не развивается, потому что за промысл берут десятый пуд лучшею слюдою. Приказано: слюду оплачивать в таможнях, по гривне с рубля и затем, при перепродажах, уплачивать в казну по 5 коп. с каждого рубля продажной цены. Паспорты промышленникам приказано выдавать из магистратов и ратуш, а не от воевод, – и промышленникам как в пути, до городов, так и на промыслах, никакого задержания и препятствий не чинить и слюды отнють не отбирать.

Приведенныя указания добавлены сенатским указом от 30 июня 1732 года[69], из коего видно:

Что вследствие представления генерал-лейтенанта Генинга, для замещения мест управителей сведущими людьми, приказано назначить «к обучению горных и заводских дел из Академии Наук из шляхетства добрых 6 человек; а ежели в Академии ныне нет, то из обретающихся при Адмиралтействе Академических школьников, которых и о??ослать в Коммерц-Коллегию, для высылки на заводы» Затем в штат Коммерц-Коллегии, для экспедиции горных дел внесен один Советник, который должен быть командируем на заводы, для ближайшаго ознакомления с ходом заводских дел на месте. В видах удешевления жизни заводских служащих разрешено не брать пошлину с съестных припасов и с одежды привозимых на заводы. Приказано кабаки допускать от заводов не ближе 20 верст, а от рудников не ближе 5 верст.

В 1733 году[70], учреждена коммиссия для расмотрения заводских дел всех казенных железных и медных заводов, как переданных в частныя руки, так и оставшихся на казенном содержании, на которую возложено выяснить какой, способ управления заводами выгоднее? Если признается нужным передать в частныя руки – то как удобнее это сделать: в одне руки, или компаниям и на каких условиях. В эту коммиссию назначены: тайный советник граф Михаил Головкин, статский советник Онисим Маслов, советник Томилов, полковник артиллерии Гарбер.

В 1734 году, на место генерал-поручика Генинга, отправлен для заведывания Сибирскими заводами статский советник Татищев, которому дана инструкция следующаго содержания:

1) Собрав в Коммерц-Коллегии сведения о положении заводских дел, выехать немедленно, пользуясь полноводьем.

2) По прибытии в Екатеринбург принять от генерал-поручика Генинга все заводы, людей, счета, казну, проэкты, чертежи и составить две описи, за общим подписом, одну – выслать в С.-Петербург.

3) Озаботиться лучшею выделкою железа и меди и розыском руд золотых и серебряных.

4) Установить правильную и удобнопонятную отчетность.

5) Обстоятельно сообразить, что нужно изменить в техническом устройстве заводов и отписать подробно, с представлением своих соображений относительно изменений.

6) В случае если объявится руда близ границы, то не приступать к разработке без предварительнаго соглашения с губернатором.

7) Разныя фабрики, выстроенныя при заводах для обучения мастерствам, как-то: жестяныя, проволочныя, стальныя и прочия – переуступить частным лицам, вызывая желающих приобресть таковыя путем публикаций.

8) После постройки Пискорскаго завода явились недоразумения, по поводу пользования лесами, между заводом и бывшими там соляными варницами. Приказано не стеснять последния, чтоб от горных заводов соляным промыслам ни в коем обстоятельстве обид и утеснений не было.

9) Так как, по слухам, в Вятском уезде объявилась руда, а разрабатывать ее на казенный счет невыгодно, то объявить не найдутся-ли желающие строить там железные заводы, с тем, что на всякую построенную доменную печь дается 100 дворов крестьян, а к молоту по 30 и с обязательством чрез урочное число лет выплавлять не менее 35000 пудов чугуна и уплачивать аккуратно подати за подаренных крестьян.

10) «В Томском, Кузнецком, Даурах» и других тамо городах» объявилось много богатых медных и свинцовых руд, то предлагается ему лично съездить в Томский и Кузнецкий уезды и убедясь, соответственно распорядиться. Относительно же заводов Демидова сообразить, не лучше-ли их взять в казну, и в таком случае составить подробный счет стоимости оных.

11) «В Нерчинском, Иркутском и других тамо дальных местах» – если  не доведется побывать самому, то отправить асессора или другое лицо и принять меры к тому, «дабы то, от Бога данное нам сокровищетуне не лежало».

12) Разведать, нельзя-ли продолжать добычу серебра в Башкирии, зачатки каковой начаты еще при Петре I, но заброшены, когда начались волнения башкиров[71].

13)Принять в свое ведение геодезистов, находящихся в Сибири и всячески стараться составить верныя ландкарты всех уездов Сибири, которыя могут помочь к производству розысков по горному делу.

14) Хотя к казенным заводам приписано много крестьян и у Демидова их к четверо меньше и почти всю работу он производит вольным наймом, а выделывает железа вдвое более против казенных заводов и к тому же дешевле. Обсудить этот вопрос и сообразить, не будет-ли выгоднее и для казенных заводов перейти к вольному найму, причем принимать только людей с правильными паспортами.

15) Приказано проверить штат чинов управления Екатеринбургскими горными заводами, составленный Генингом.

16) Упомянуто, что служащим в горном ведомстве пожалованы ранги применительно к военным и Татищеву дано право производить в чины до поручика.

17) Повелено устроить школу для обучения горному делу, набирая учеников из тамошних детей дворянских, подъяческих и неслужащих церковников; а чтоб приохотить оставаться там шляхтичей, высланных из Петербурга, справиться, у кого из них сколько душ и взамен оных отвести из окрестных деревень несколько более, чтоб они остались там на житье и отдавали бы своих детей на службу горному делу.

18) Иметь наблюдение за частными заводами Строгановых и Демидова. Для чего отправить в каждый из их заводов шихтмейстеров; наблюдать, чтоб на этих заводах не выделывалось оружие и артиллерийские снаряды, составить инструкцию для частных заводов и установить нормальныя отношения заводовладельцев к рабочим.

19) Применительно к заводской пошлине, существующей на русских заводах, Тульских, увеличить пошлину с Сибирских заводчиков на стоимость обложения земель, отведенных заводчикам.

20) Озаботиться розысканием дорогих камней, чтоб выделывать из них разныя украшения для Императорских дворцов.

21) Как губернаторам Казанской и Сибирской губерний не велено мешаться в заводския дела кроме «великих розыскных дел», так и ему не вмешиваться в гражданския дела касающиеся губерний.

Из этой инструкции легко усмотреть, что уж с начала тридцатых годев выяснилась невыгода казенного управления заводами и стремления правительства сдавать их в частныя руки. Но из этой же инструкции ясно можно было предвидеть неосуществимость этих стремлений, потому что управляющий Сибирским заводами пользовался такими громадными правами, значением, властью, – с которыми добровольно разставаться мог бы только идеально совершенный человек. Но таких людей мало еще и в настоящее время и потому горно-заводское дело, до сего времени, находится в правительственной опеке, вопреки правилу каждого деловитого человека: не доверяй серьезнаго дела другому, если хочешь, чтоб оно хорошо шло.

Вслед за сим состоялось сенатское распоряжение[72], чтобы на неправильныя решения горного судьи аппелировать не в Тобольск, а в Сибирский Берг-Амт, для устранения проволочек во времени, а в случае недовольства решением Берг-Амта жаловаться в Тобольский суд. Тогда же учреждена в Екатеринбурге ярмарка, на время с 20 или 25 марта, на две недели, чтоб она могла служить дополнением Ирбитской, кончающейся 20 января.

В 1736 году сформирована рота из крестьян слобод, приписанных к Екатеринбургским заводам, для охраны оных, а драгунская рота, стоявшая на форпостах, отправлена в свой полк.

Указом от 15 апреля 1736 года[73] из ведения Татищева изъяты Демидовские заводы, потому что Татищев делал прижимки Демидову. Из перечисления этих прижимок видно, что Кушвинский завод в это время строился, а Алапаевские, Синячихинские и Суксунский завод уже действовали.

По учреждении генерал берг-директориума, в 1736 году[74], председателем которого назначен камергер барон Шемберг, бывший Саксонским Обер-Берг Гауптманом, управляющий Сибирским заводами подчинен ему, о чем и подтверждено указом от 18 сентября 1736 года[75], данным на имя д. с. с. Татищева.

3 марта 1739 года[76] объявлен Берг-Регламент, в силу  которого: все желающие призываются к приобретению казенных заводов, которые «для многих околичностей и излишних иждивений, не так прибыточны и государству нашему полезны, как оные, которые на иждивении партикулярных людей содержатся». Компаниям или отдельным лицам приказано передать не только построенные заводы, но и вновь розысканныя рудныя места. Всем нашедшим руду постановлено уплачивать по 4 р. за каждый фунт меди, который получится из пробного пуда доставленной руды, а также за каждый золотник серебра, который добудется из пробного же пуда руды. Желающим разработывать найденныя руды отводить участки, по усмотрению Берг Директориума, и больше четверти квадратной версты; владельцам земель, на которых съисканы руды уплачивать по 20 проц. с ценности выработанного металла. Разрешено выдавать ссуды заводовладельцам, в известных случаях. Избавлены от пошлины припасы, привозимые на заводы в потребность служащим. Дозволено на казенный счет привозить из-за границы людей, знающих горное дело, для определения на заводы. Медь ставить в казну по рыночной цене; золото по 2 р. 30 коп. золотник, а серебро по 14 копеек золотник; со всех минералов брать  1/10 часть стоимости деньгами, с железа вместо  1/10 части уплачивать 3392 рубля с домны, выплавляющей 100000 пудов в год.

Вскоре[77] Сибирская горная канцелярия закрыта, а в канцелярию Берг-Директориума добавлены два советника: Кохиус и Томилов. Одновременно с этим приступлено к работам в горе Благодати, по прибытии в Россию, вытребованных из Саксонских горных заводов, знающих людей.

Для большей успешности в ходе работ на горных заводах, вследствие жалоб заводских управителей на недостаток рабочих рук, правительство, за разсматриваемый период времени, издало несколько указов, определяющих способ доставки рабочих рук на казенные заводы. Так, указом от 30 июня 1725 года[78], приказано, к Лялинским медным заводам Верхотурского округа, приписать 100 крестьянских дворов, так как по донесению генерал-майора Генинга, приписныя к Сибирским (Екатеринбургским) заводам слободы отстоят далеко от Лялинских заводов, а вольных рабочих нанять негде. При этом подтверждается беспаспортных не держать. За приписанных к заводу крестьян подушныя подати должен уплачивать завод.

Из указа от 4 июля 1726 года[79] видно, что по донесениям Нерчинскаго Берг-Амта, из Нерчинской городской канцелярии требовали поставки рекрут с крестьян, приписанных к заводам: прежних – с 253-х и с новопереведенных томских с 570 душ рекрут. По мнению Берг-Коллегии рекрут этих брать совсем не следует, а, применительно к указу от 14 июня 1725 года, по числу причитающихся рекрут, взять людей в заводские мастеровые. В этом же мнении оговорено: «что оные Нерчинские заводы от Тобольска и от прочих городов в дальнем растоянии, к томуж место там безлюдное и работных людей сыскать не можно, для того, что сел и деревень в близости нет», и было бы полезно дать переведенным крестьянам льготу, на три года, от уплаты податей. Уважив мнение Берг-Коллегии Сенат приказал с Нерчинских крестьян рекрут не брать, а по расчету числа таковых брать в заводские рабочие; подушныя деньги за них платить из заводских сумм и крестьянам, деньги эти зарабатывать на заводах и повелено:– «новопереведенных крестьян в такую заводскую работу употреблять, определяя время такое, чтоб оные, будучи в том новом поселении, могли и домами построиться и пашнею завестись».

В 1729 году[80] повелено на Екатеринбургские Сибирские заводы отправлять ссыльных колодников, потому что приписанныя к упомянутым заводам слободы: Трутихинская, Красномыльская, Белоярскотеченская и Ольховская отстоят далеко от заводов и при вытребовании людей на работы поселения их могут подвергаться нападениям казачьей орды.

В 1730 году[81] приказано ссылать «в Сибирь на вечное житье на заводы» – таких  рекрут, которые, «уклоняясь от службы, нанесут себе увечья, препятсвующия им не только носить ружье, но и быть фурштатом».

В сентябре 1732 года[82] повелено ссылать на заводы беглых монахов, пойманных в светском одеянии; таковых растригать в тех епархиях, в которых они пойманы, подвергать наказаниям по распоряжению светских властей и отправлять на горные заводы на вечное житье.

В октябре того же года[83], по представлению фельдмаршала графа Миниха, повелено 153 человека, подлежащих ссылке в Охотск, (за крупные долги) послать на железные Сибирские заводы, кроме «инженерных и артиллерийских служителей», которых отослать в Астраханскую губернию, на селитренные заводы.

В 1735 году[84] повелено рекрут Сибирской губернии, которые останутся свободными за укомплектованием сибирских полков, – отправлять в распоряжение Татищева, для образования из оных слобод при заводах. Тем же указом приказано удержать на заводах тех пришлых беглых крестьян, которые хотя мастерству и не обучены, но записаны в подушный оклад при заводах.

В январе 1736 года[85], вследствие представления действ. стат. сов. Татищева, повелено всех колодников, «которые ныне есть или впредь будут», подлежат вечной ссылке, отправлять на сибирские казенные заводы на работу.

В январе 1739 года[86] повелено ссылать на заводы тех монастырских служителей, не бывших у присяги, которые не кузнецы, не портные и не сапожники, и не могут внести в казну 230 р., в том числе 200 за рекрута вместо себя и 30 р. штрафа; всех же мастеровых названных категорий сдать в рекруты.

Заботясь о лучшей организации горно-заводского дела, правительство естественно должно было заботиться и о лучшей выделке металлов. Уже в июньском указе 1725 года, в пункте 4-м, предписано выделывать железо по образцам голландца Ивана Любса. Во 2-м пункте сенатского указа от 30 июня 1732 года[87] приказано железо, присланное «в отпуск для продажи» – отослать в Коммерц-Коллегию для освидетельствования «против прежде деланнаго, какою добротою и ценою превосходят».

Доход с казенных горных заводов достигал 65000 р., а количество железа, которое они могли выделывать, было не свыше 160000 п., тогда как заводы Акинфия Демидова выделывали от 2-х до 300000 пудов. Стоимость железа высчитывалась в 40 коп. пуд. По контракту, заключенному с купцами Шифнером и Вольфом, правительство обязалось в течение 5 лет поставлять для отпуска за границу по 200000 пудов, за плату в 60 коп. пуд. Недостающее число пудов надлежало заводам покупать у частных заводчиков.

Стремясь к развитию горнозаводского дела, правительство не останавливалось в производстве затрат на устройство заводов даже в таких отдаленных местах, как Охотск, как это усматривается из 16 пункта инструкции, данной капитану Берингу, 16 марта 1733 года[88] и это в то время, когда уже был поднят вопрос о передаче казенных заводов в частныя руки.

В именном указе от 29 октября 1735 года[89], данном Татищеву в ответ на разные пункты его представления, между прочим, относительно заводской работы, выражено: «Из новых Сибирских заводов, выбрав одни, строить и работу всякую, как в заготовке руды и уголья и прочаго» производить вольным наймом, а слободы Тагильскую и Ницынскую, до указа не приписывать.

По реке Туре изследовать места и составить планы для соображений о том, как выгоднее поступить – ставить-ли казенные заводы или отдавать места частным предпринимателям.

Колокола прежнего литья, оказавшиеся дурными, «разбив, отослать в пушечное литье, а малые продать».

Декабрьским указом того же года[90] разрешено в Сибири партикулярным людям заводить заводы.

Из указа от 28 мая 1737 года[91] видно, что на Алтайском медном руднике, с сентября 736 по 11 генваря 737 года добыто 106150 пудов руды, которая по пробе содержит в себе от 9 1/2  до 14 1/ фунтов меди на один центнер; добыча этой руды обошлась ценою менее денежки. Удобное для завода место найдено по р. Лукезе, в 65 верстах от рудника и в 45 верстах от Абинскаго острога; можно сплавлять по р. Енисею, вверх по Чулыму до дер. Леготаевой, от которой 10 верст до завода сухим путем. При этом выясняется, что, по донесению Красноярского воеводы, в уезде 2757 душ крестьян, следовательно, можно приписать к заводу. Повелено завод построить крестьянами, но работу производить вольным наймом.

Шемберг, по назначении его Генерал-Берг-Директором, разослал всем губернаторам форму[92], по которой требовал представления описаний всех горных местностей, находящихся в губерниях, для того, чтоб, по представленным описаниям судить о возможности развития в этих местностях горнозаводского дела. Более детского взгляда на дело, чем тот, который проявился в составлении пунктов упомянутой формы,– нельзя себе и представить. Всех пунктов 17 и все они вроде следующих: 10 – находятся-ли такия деревья, «у которых сучья раздвоились и на самой вершине под корою видом как будто посохли и яко бы морозом их пред другими повредило…. 13 – где и в которых местах в одной прямой полосе пар и туман, а особливо при восхождении солнца бывает, и к ночи яко бы огонь показывается и какой оный видом и цветом. 15 – на каком месте роса и снег исчезают раньше сравнительно с другими. 16 – где дикие звери зимуют и водятся?». – И все в этом же роде. Но, вероятно, доставленныя сведения мало принесли пользы, потому что указом от 16 июня 1738 года[93] приказано сделать публикации о вызове желающих приобрести в пользование казенные заводы.

3 марта 1739 года заводы на горе Благодать уступлены Шембергу, с обязательством уплачивать по 1 рублю с каждого добытого пуда меди, а с прочих металлов и красок – по указаниям регламента.

Из данных, представляемых указами помещенными в Полном Собрании Законов, видно, что горнозаводское дело, за рассматриваемый период, до учреждения Генерал-Берг-Директориума и вызова из Саксонии барона Шемберга, развилось на Сибирских заводах очень широко, но барон Шемберг, войдя в сделку с временщиком Бироном, сумел разорить казну на горнозаводском деле.

Указом от 4 февраля 1726 года[94] в дополнение к указу от 14 июня 1725 года по чеканке денег на Екатеринбургских заводах, пояснено, что плиты красной меди, разного достоинства, должны быть все по одной форме, и весом: рублевыя – в 4 фунта, полтиныя – в 2 фунта, полуполтинныя – в 1 фунт, гривенныя – в 38 2/5 доли золотника. Генингу приказано выделывать эти плиты по расчету пуд в 10 рублей, не вычитая из этого веса задельных и других расходов. Очевидно, что добыча меди производилась уже в количестве, удовлетворявшем потребности казны. Добыча меди увеличилась значительно с открытия Колыванских руд и с учреждения Колыванских медиплавиленных заводов, в нынешнем Алтайском горном округе. Первый медиплавиленный завод в этом округе учрежден Демидовым в 1726 году, по реке Локтевке, по мелководию которой, он был перенесен в 1727 году на р. Белую[95].

Для избежания расходов казны на пересылку медных денег, причитающихся заводам за высланную на монетный двор медь, в количестве 37871 пуда 32 фунтов и 24 золотников, всего на сумму 147496 р. 90 коп., приказано удержать из числа выделанных на Екатеринбургских заводах полушек и денежек для надобностей монетнаго двора[96].

Всего надлежало сделать денежек и полушек на 2000000 р.[97] из наличной меди и из той, что получится, а при надобности повелевалось закупить таковую на частных заводах. Вследствие этого наряда Татищев воспрещал отпуск меди с частных заводов в продажу, что и вызвало доклад Сената о необходимости отпуска меди как с казенных, так и частных заводов в продажу, потому что иначе приостановится выделка медных частей к оружию. Высочайше повелено ежегодно отпускать с Сибирских заводов, из обрезков от делания монетных кружков, а также в слитках, по 3000 пудов в Москву на делание мундирных и амуничных вещей и в Коммерц-Коллегию, для отдачи подрядчику, порядившемуся делать медныя принадлежности к ружьям.

В том же году[98] по жалобе Демидова на то, что Татищев перебрал много меди с его заводов, уплачивая за оную только по 4 рубля пуд, тогда как ему самому обходится в 4 руб. 50 коп., приказано покупать в казну медь частных заводчиков, которым она обходится не дороже 4 р. 50 коп. и добавлять им еще 15 процентов. Медь, стоимостью выше 4 р. 50 коп. разрешить употреблять на выделку посуды. Медь с Томских заводов Демидова, отстоящих от Екатеринбурга свыше 2000 верст, не брать вовсе, так как те заводы подлежат действию указа, коим приказано со всех металлов, добытых за Тобольском, взимать только таможенную пошлину. Из этого указа видно, что на разных заводах, по донесению Татищева, стоимость меди была различна, а именно:

              На Демидовских. по 4 р. 63 3/8  к. пуд.

                                             по 4 р. 75 к.

              На Уксунском … по 5 р. 26к.

Вдовы Турчаниновой:

              На Троицком…..  по 5 р. 32  5/8 к.

 

Дряхлаго с компаниею:

               На Шурминском…по 6 р. 20  5/8 к.

Петра Осокина:

               На Игринском……по 3 р. 32 к.

Гаврилы Осокина:

               На Юговском…….по 3 р. 32  2/10 к.

                                                по 5 р. 67 к.

Баронов Строгоновых:

               На Таоманском…. по 4 р. 12 к.

                                                по 3 р. 48  3/ 8 к.

Князя Вяземскаго:

               На Анцубском – неизвестно.

К 1741 году цена меди возрасла, а именно:

На Демидовских заводах:

               Томских…….уплачено по 6 р. 50 к. пуд.

                На Выйском..       «       по 7 р. 77 к.

                На Уксунском..    «       по 6 р. 4 3/4 к.

Гаврилы Осокина:

                На Юговском…   «       по 6 р. 48 к.

Петра Осокина:

                На Игринском..    «       по 6 р. 69 7/8 к.

Заводчики просили о том, чтоб на выделку денег брали не 2/3 всего количества выделанной меди, а 1/2. Последовало разрешение, с приказанием уплачивать за медь по 7 р. пуд. Кружки выделывать в Екатеринбурге, по расчету пуд на 10 рублей и высылать таковые на денежные дворы. В обращение пускать те полушки и денежки, которые не будут тяжелее указанного веса.

В 1737 году[99], по окончании контракта с купцами Шифнером и Вольфом допущена вольная продажа железа. Но подряд взял на себя барон Шемберг, несмотря на то, что контракт с ним заключен к очевидному убытку казны[100] так как сибирское железо продовалось по 60 к. пуд, а Шемберг обязался уплачивать 58 коп..

В 1737 году дозволено отливать чугунныя изделия и на частных заводах, потому что изделия одних казенных заводов не могут удовлетворить потребность населения, а для частных заводчиков чугунныя изделия весьма выгодны, потому что могут быть тотчас же продаваемы и следовательно доставят им оборотный капитал, а в 1739 году[101] дозволено отливать на частных заводах и гранаты, по той же цене и на тех же условиях, как договорилась артиллерийская канцелярия с Акинфием Демидовым.

В 1738 году[102] состоялся указ о не вывозке с Нерчинских заводов в Москву свинца, потому что он обошелся дороже заграничного. Из указа (от 31 августа) видно, что 4 генваря 1733 года приказано доставить в Москву 1000 пудов Нерчинского свинца. В исполнение этого распоряжения таковой отправлен с транспортом купеческих товаров, стараясь везти где возможно водою. Провоз 1000 пудов, отправленных из Нерчинска до Москвы, обошелся в 1555 рублей (при этом от Чусовой пристани до Коломны свинец перевозился на казенном судне), что составляет по 1 р. 55 к. на пуд, а как  по справкам стоимость пуда свинца на месте обошлась в 1 р. 16 3/4 к., то пуд Нерчинского свинца в Москве стал в 2 р. 71 3/4 к., тогда как в С.-Петербургской портовой таможне пуд заграничного свинца обходился в 1737 году в 1 р. 10 к. и в 1 р. 20 к.

Всего на Нерчинских заводах с 1730 по 1737 г. выплавлено 4145 пудов 28 фунтов свинца.

Повелено прекратить добычу свинца, но если он необходим для добывания серебра, – то продолжать разработку, употребляя свинец на Сибирские гарнизонные полки, а также «в Оренбург и тамошния команды».

О ходе горнозаводскаго дела в Сибири, на Уральских казенных заводах, можно судить по сопоставлению следующих цифр:                                              

С 1720   по   1731   год   получено    прибыли   782417 р.,   что  составляет  в  год  71165 руб.                                                                                          

С 1731 по 1736  год  за  время  состояния  заводов  в  зависимости  от коммерц-коллегии, получено всего доходу 269087 р., что составит в год 53817 руб.   

Под управлением Шемберга, за 6 лет, на приход поступило 35954 р., что составляет в год 5992 р. да из этой суммы подлежит вычесть расходы на выписку из-за границы Шемберга и 53 саксонцев, отправленных:

в   Екатеринбург.…….. 36 чел.

« Верхотурье………..   6  «

                                                « Нерчинский завод.. 11  «                                                                             да несколько человек отправлены в Поморье.

Одному Шембергу жалованья в год давалось 6000 рублей. Столь очевидная кража казенного добра могла производиться только потому, что порукою за Шемберга был временщик Бирон [103].

Для дополнения очерка характера правительственной деятельности за разсматриваемый период, по отношению к горно-заводским промыслам, – можно  указать еще на указы: от 25 апреля 1737 года[104], которым, для привлечения лиц дворянскаго сословия к службе на казенных горных заводах, повелено всем служащим на Сибирских заводах из шляхетскаго звания отвести по 10 дворов, считая на каждый по 4 души, в Осинском уезде или по речке Сиве, а служащим чиновничьяго ранга не шляхетскаго звания по 5 дворов, полагая  на двор тоже по 4 души, с тем, чтобы они подготовляли своих детей к службе при заводах; при отсутствии сыновей дозволялось передавать эти имения дочерям, если они будут выходить замуж за служащих на заводах.

В 1738 году[105] последовало Высочайшее соизволение на выдачу патентов тем из служащих на заводах капитанам и капитан-поручикам, которые произведены в эти чины до прибытия в Екатеринбург Татищева и впредь выдавать патенты: – на обер-офицерские чины из берг-директориума, а на штаб-офицерские – от кабинета министров, за собственноручным подписом Ея Величества.

Из приведеннаго очерка видно, что за разсматриваемый период добыча железа и меди, в Сибирских заводах, развилась значительно, сравнительно с Петровским временем, но доход казны сократился от того, что передача заводов в частныя руки произведена самым недобросовестным образом. Богатейший Гороблагодатский рудник передан генерал берг-директору как частному лицу, а прочие бедные рудники оставлены за казной. Выражаясь прямее, придется сказать так: казенные горные доходы понадобились временщику Бирону[106]. Горный инженер Рожков, в июльской книжке «Горнаго журнала», за 1885 год, в примечании, на стр., 126 выражается так: «Аннинская эпоха горнозаводства навсегда останется в памяти потомства, как пример хищничества и разорения горнозаводской промышленности».


[1] Полн. Собр. Зак. № 296.

[2] Хронол. дан. Из истории Сибири Щеглова, стр. 120. 

[3] Хронологическия данныя из Истории Сибири, Щеглова, стр. 125.

[4] Там же, стр. 147.

[5] Хрон. дан. Из Истор. Сиб. Щеглова, стр. 137.

[6] Полн. Собр. Зак. № 1561.

 [7] Пол. Собр. Зак. № 1588.

[8] Хрон. дан. из Истор. Сибири, Щеглова, стр. 146.

[9] Пол. Собр. Зак. № 1812.

[10] Пол. Собр. Зак. № 2371.

[11] Там же, № 2884. 

[12] Там же, № 2992.

[13] Там же, № 3469.

[14] Там же, № 7047.

[15] Пам. Сиб. Ист., кн. I, № 7.

[16] Горн. Журн., 1881 г., июнь, статья Рожнова.

[17] Памятн. Сиб. Ист., кн. I. № 46.

[18] Памятн. Сибрск. Истории, кн. I, № 44.

[19] Там же, кн. I, № 79.

[20] Памятн. Сибирской Истории, кн. I № 69.

[21] Полн. Собр. Закон., № 4305.

[22] Хронол. дан. Из Истории Сибири Щеглова, стр. 177.

[23] Полн. Собр. Закон., № 4305.

    История Сибири ч. II.

[24] Полн. Собр. Зак., № 7548.

[25] Там же, № 7684.

[26] Там же, № 6180.

[27] Пам. Сиб. Ист., кн. I, № 54.

[28] Памятн. Сиб. Истор., кн. I, № 90.

[29] Памятн. Сиб. Ист., кн. I, № 88.

[30] Памятн. Сиб. Ист., кн. I, № 85.

[31] Памятн. Сибирской Истории, кн. II, № 84.

[32] Памятн. Сибирской Истории, кн. I, № 52.

[33] Памятн. Сибирской Истории, кн. II. № 116.

[34] Там же, кн. I, № 43.

[35] Там же, кн. I, № 55.

[36] Памятн. Сибирской Истории, кн. I, № 56.

[37] Там же, кн. I, № 121.

[38] Памятн. Сибирской Истории, кн.  II, № 30.

[39] Памятн. Сибирской Истории, кн. II, № 56.

[40] Там же, кн. I, № 28.

[41] Хронологич. данныя из истоиии Сибири Щеглова, стр. 151.

[42] Истор. обозр. Сибири Словцова, кн. I, № 290.

[43] Полн. Собр. Зак.  № 2259.

[44] Хрон. дан. Из Истории Сибири. Щеглова, стр. 151.

[45] Горн. арт. Дела. № 1317 («Горн. Журн,» 1885 г. ст. Рожнова)

[46] Памятн. Сибирской Истории, кн.II, № 56 (Из актов Нерчинскаго Селенгинскаго архивов).

[47] Памятн. Сиб. Ист., кн. I., № 76.

[48] Там же, кн. 2 , № 74.

[49] Памятн. Сиб. Ист., кн. 2, № 43.

[50] Там же, кн. 2, № 11.

[51] Памятн. Сиб. Ист., кн. 2, № 28.

[52] Там же, кн. 2, № 39.

[53] Полн. Собр. Зак. № 4300.

[54] Хрон. дан. из Истории Сибири Щеглова, стр. 175.

[55] Полн. Собр. Зак. № 3464.

[56] Там же, № 3529.

[57] Горн. Журн. 1885 г., ст. Рожнова.

[58] Полн. Собр. Зак. № 3798.

[59] Полн. Собр. Зак. № 3814.

[60] Полн. Собр. Зак. № 3955.

[61] Там же, № 4041.

[62] Там же, № 4237.

[63] Пол. Собр. Зак., № 4518.

[64] Там же, № 4529.

[65] Горный Журнал 1885 г., апрель. Стат. Рожнова.

[66] Полн. Собр. Зак., № 4736.

    История Сибири ч. II.

[67] Полн. Собр. Зак. № 5163.

 [68] Полн. Собр. Зак. № 5173.

[69] Там же, № 6108.

[70] Полн. Собр. Зак. № 6411.

 [71] Волнение началось с 1727 года.

 [72] Полн. Собр. Зак. № 6563.

[73] Полн. Собр. Зак. № 6939.

[74] Полн. Собр. Зак. № 6939..

[75] Полн. Собр. Зак. № 7062.

[76] Полн. Собр. Зак. № 7766.

 [77] Полн. Собр. Зак. № 7768 (5 марта 1739 года).

[78] Там же, № 4742.

[79] Полн. Собр. Зак. № 4913.

[80] Полн. Собр. Зак. № 5383.

[81] Полн. Собр. Зак. № 5632.

[82] Полн. Собр. Зак., № 6189.

[83] Полн. Собр. Зак. № 6205.

[84] Полн. Собр. Зак. № 6831.

[85] Полн. Собр. Зак., № 6867.

[86] Полн. Собр. Зак., № 7738.

[87] Полн. Собр. Зак. № 6107.

[88] Полн. Собр. Зак., № 6351.

[89] Там же, № 6831.

[90] Полн. Собр. Зак., № 6841.

[91] Там же, № 7265.

[92] Там же, № 7086.

[93] Полн. Собр. Зак., стр. № 7600.

[94] Там же, стр. 4829.

[95] Хронол. дан. из Истории Сибири. Щеглова, стр. 182.

[96] Полн.Собр. Зак. № 6902.

[97] Там же, № 9156.

[98] Там же, № 7311.

[99] Полн. Собр. Зак., № 7237.

[100] Горн. Жупн. 1885 г. Июль.

[101] Полн. Собр. Зак., № 7736.

[102] Там же, № 7649.

[103] «Горный Журнал» 1885 г. Июль. Стат. Рожкова.

[104] Полн. Собр. Закон. № 7236.

    История Сибири Ч. II. 

[105] Полн. Собр. Зак. № 7573.

[106] Дела Горнаго Архива.

 

 

Страницы

Предыдущая                  На главную                Следующая

Hosted by uCoz